Говорили: поджог.

Потом еще долго разбирали развалины, а вокруг разливался гнусный запах – настоящий смрад, и бабулечек с цветами на площади тоже не стало.

И больше этого торговца я никогда, никогда, ни разу не видел.

Что с ним и как, мне неизвестно.